Вы когда-нибудь думали, что в аэропортах могут жить люди? Мы пообщались с девушкой, которая знает, что такое жить там, где вместо машин — шумят самолеты.

— Ты украла мои сто рублей! Отдавай мои деньги, тварь! — Никогда не знаешь, что разбудит тебя в следующий раз — повторяющееся объявление по громкой связи, старушка, за багажом которой некому присмотреть, шершавый нос полицейской собаки или истеричное выяснение отношений. На крики приходит полиция и выслушивает обе стороны. Санкций не наступает: спорщицам выносят строгое предупреждение, и они расходятся по разным концам зала ожидания. Я переворачиваюсь на другой бок, устраиваясь настолько удобно, насколько это вообще возможно на трех жестких креслах, и пытаюсь уснуть.

Это вообще законно?

Около недели я живу в терминале внутренних рейсов уральского аэропорта Кольцово. Это не противоречит действующему законодательству. А еще так гораздо безопаснее, чем, например, ночевать на железнодорожном вокзале. Возможно, это вообще лучший выбор в случае, если вы оказались без денег в другом городе.

Пройти в сам терминал несложно: сумки просветят на транспортере, попросят выложить из карманов металлические предметы. В зону вылета и в самолет нельзя проносить колюще-режущие предметы и жидкости объемом более ста миллилитров, но в зал ожидания можно брать хоть три бутылки лимонада и целый набор маникюрных ножниц.

Ряд правил, запрещающих, например, лежать на креслах и на полу, действует только в трех столичных аэропортах. В регионах такие действия обычно никак не регламентируются. Полиция, круглосуточно дежурящая в аэропорту круглосуточно, имеет право проверить только документы, удостоверяющие личность, и только в том случае, если подозревает вас в совершении преступления или административного правонарушения. Требовать предъявить билет на самолет полицейский в любом случае не вправе.

Блеск и нищета Кольцово

У Кольцово отличная транспортная доступность — два социальных маршрута до Екатеринбурга, междугородние до Тюмени и Челябинска. Ходит и электричка, но ей я ни разу не пользовалась. На автобусе я езжу в вуз сдавать вступительные экзамены.

Терминалы A и B находятся под одной крышей. Общая длина помещения — около четырехсот метров. Можно гулять, не выходя на улицу.

В аэропорту работают десятки кафе и магазинов, отделение почты, офис Сбербанка, на первом этаже установлены крутые сенсорные таксофоны. С таких можно бесплатно позвонить на любой российский номер. Правда, время разговора будет ограничено тремя минутами.

 Чем только не торгуют в Кольцово — мазями из ягеля, олениной, бобрятиной, малахитами, статуэтками ангелочков. Привычные продукты стоят в пять-шесть раз дороже. «Доширак» — сто рублей, шоколадка — двести с небольшим.

Но выход есть: либо пойти пешком в поселок (до «Пятерочки» с «Магнитом» — около километра), либо заглянуть в любое кафе и произнести кодовую фразу «обед для сотрудников». И тогда вместо сэндвича за полтысячи вам предложат бесхитростный бизнес-ланч с первым, вторым и компотом. Стоить все это будет не больше трех сотен.

В зале ожидания убираются трижды в день, в уборной — магическим образом каждый раз, когда вы туда заглядываете. Воду из-под крана можно пить — в Кольцово своя скважина глубокого бурения, так что это почти минералка.

Мыть голову в раковине можно — работники службы клининга вам и слова не скажут, а вот стирать не стоит — либо заранее придумайте, где сушить вещи. К бесхозным предметам в Кольцово относятся строго, и платок, который я оставила сушиться на батарее, увели в течение десяти минут.

Собаки, птицы и люди

Собак здесь много —  есть овчарка, ротвейлер, толстый пожилой лабрадор. Есть колли, моя любимая. Ласковая и белая, вертится, игнорируя мои рюкзаки, лезет под руку — ласкаться. Собаки всегда с кинологом, который «натаскивает» их на вещи, не дает расслабляться. Вот и сейчас сотрудница пытается обратить пушистую белую морду к моим вещам, но морда не слушается и тепло дышит мне в ладони. «Работать не хочет, лиса хитрая» — объясняет сотрудница после тщетных попыток «натаскивания» и уводит колли.

Еще в терминале часто (особенно днем) можно увидеть небольших птиц — синичек, воробьев. Чувствуют они себя комфортно, но без наглости. Скачут по полу в поисках съестного и молниеносно исчезают где-то под потолком, если спугнуть. Для меня остался загадкой способ проникновения пернатых в терминал, как и их дальнейшая судьба.

Интереснее всего наблюдать за людьми. Некоторые лица я вижу каждый вечер — живут здесь, как и я. Заваривают быстрорастворимое пюре холодной водой из-под крана, думают, где оставить сушиться платок, пытаются уследить за вещами даже во сне. Хотя между нами пропасть. Различие в праздности и неприкаянности. «Вечные пассажиры» чаще всего убивают время прогулками по терминалу, сном, наблюдением потолка. А я точно знаю, что мне нужно делать, чтобы это закончилось. Работаю над картинками к детской книге, редактирую статьи, письменно отвечаю на шестьдесят вопросов к экзамену по истории зарубежного театра.

Я много с кем познакомилась за это время. Таможенник Саша приносил мне свежие фрукты. Такими угощают пассажиров бизнес-класса. Роскошь. Конфискат. Саше работа в терминале не очень нравится, зато нравится Довлатов. Самолеты тоже нравятся, самолеты первым делом. Мы почитали и обсудили стихи, которые он пишет, выпили кофе, а потом Саша улетел на Дальний Восток учиться. Кстати, лайфхаки про обед для сотрудников и воду из-под крана — тоже его авторства.

Еще паре полезных хитростей научило казахстанское комьюнити — развеселое и разномастное. С удивлением смотрела, как один смуглый парень из секретного места под креслами достает рулон пищевой пленки и запаковывает багаж всем соотечественникам. Экономично, надо отметить — в пункте упаковки багажа такая услуга обошлась бы в тысячу за чемодан. Познакомившись пять минут назад, казахские семьи уже передавали из рук в руки пластиковые контейнеры с едой, и все у них становилось общее. Спали казахи тоже все рядом, на паре соседних рядов кресел, тележками для багажа огораживая свою «зону комфорта».

А еще однажды часа в три ночи меня разбудила женщина. Она хотела попросить сигарет. Летела в Новосибирск. Почему-то большинство людей не пользуются средствами связи в терминале. Как будто включают авиарежим не в полете, а уже в аэропорту. Поэтому, увидев у меня ноутбук, женщина обрадовалась и очень просила найти во «Вконтакте» ее детей и написать им время ее прилета. Я отправила сообщения, но они так и остались непрочитанными.

А еще как-то раз я проснулась от того, что на меня смотрели тридцать людей в черном. Я сначала испугалась, вскочила — подумала, полицейские, но потом разглядела тельняшки под кителями. Надо мной хохотало целое подразделение военно-морского флота. Поговорили потом. Летят служить в Калининград, сами из Перми. Выпросили у меня все мои зарядники на час, пока ждали рейс, взамен конфет оставили.

Это было страшно — постоянно от всего просыпаться и не знать, от чего дернешься и вскочишь в следующий раз.

Хэппи-энд

А закончилась история с аэропортом так, как и полагается всем добрым рождественским историям. Меня вроде как взяли учиться туда, куда я хотела. Близкие помогли с покупкой билета. Пятнадцатого декабря я проснулась в кровати (!), и это было мое превентивное новогоднее чудо. 

СОНЯ ОРШАТНИК